– Я уже отблагодарен – вы перестали плакать!
Она рассмеялась и смущенно опустила голову вниз. Он был настолько доволен своим поступком и тем, что происходит с ним, что не смущался более долго смотреть на нее.
– А давайте с вами сегодня встретимся, – «Что?!» – Подумалось ей. – «Зачем это?!», – вечером, у нового памятника в центре города. Тут не очень далеко. Знаете где это?
– Постараюсь найти, в любом случае!
– Я не помню точно, но это где-то на пересечении улицы Вечной и улицы Старокофейной.
– Хорошо! – Не мог сдержать он свою радость. – Я буду вас ждать там….
Он по-джентельменски помог ей встать, мягко придерживая ее за одну ручку. Она отряхнула свою юбку от сглаженостей, продолжая держать его цепочку в руке. Надвигался момент прощания или недолгого расставания, который, как бы то ни было, сделает их неуклюжими и неловкими. Они оба прижимали свои губы к своим зубам. Он спрятал свои руки за спину и опять подумал о том, как уникально в себе сочетает этот жест сдержанность и одновременно скромность. Она же просто держалась одной своей свободной рукой за подол юбки и колыхала ей понемногу.
– Ну, что ж, тогда увидимся.
Она еще раз улыбнулась его неотводному взгляду, помахала ручкой и пошла домой….
Влюбленный парень ничего ей не сказал в ответ. У него просто не сформировались слова внутри, так как все его тело было наполнено лишь одним словом, которое он так ждал почувствовать – Единственная….
Когда девушка зашла домой, то, наконец-то, перевела дух. Она шла домой, не останавливаясь довольно быстро. Послышались шорохи на кухне, и она проследовала туда усталой походкой. За столом седела ее старшая сестра. Она пересчитывала какие-то деньги, а рядом лежал мужской кошелек. Ее сестра была старше ее по возрасту, но этого не было заметно по ее внешности. Ее лицо, которое так хорошо держало молодость, носило аккуратный макияж, а тонкая и гладкая шея – яркие большие красные бусы.
– Ну, что? – Спросила она вошедшую девушку.
– Вот…. – И она швырнула на стол золотую цепочку влюбленного парня.
– Ух, ты! Ученица превзошла своего учителя! А ты говорила «не буду, не буду…».
– Ну, ты же знаешь, что женские слезы – это такое сильное оружие!
И они обе сильно рассмеялись, хоть одна из них и не смеялась довольно искренне….
Вечер выдался невероятно теплым. Улицы подсвечивались теплым согревающим душу желтым светом. Машин становилось меньше, а людей больше, поэтому гул моторов заменялся бурчащими разговорами. Влюбленный парень ходил по улицам города и спрашивал случайных прохожих о том, как пройти туда-то и туда-то. Если бы он обратил внимание на людей еще на вокзале, то понял бы, что в этом Городе из Нарисованных Слов полно приезжих.
– Простите, вы мне не подскажите, где здесь установлен новый памятник?
– Да. – Ответил один из прохожих, выражавший интерес к помощи, но при этом, даже не сняв свои темные на пол лица очки, делающего ого похожим на муху.
– Мне сказали это прямо и потом направо?
– Да.
– Но официант из кофейной лавки напротив, сказал, что не направо, а за этим кварталом налево.
– Да.
– Так направо или налево?
Прохожий немного призадумался и ответил:
– Да, все правильно. – И пошел дальше.
Влюбленный парень уже начал паниковать, как вдруг мысли о том, что она скоро придет, согрели его панику и успокоили. Холодным умом он увидел вдалеке на здании затертую табличку Улица Старокофейная. Он помчался туда, что есть сил. А вдруг она уже там? Не хорошо будет, если он опоздает на первую встречу. Он не решился назвать его встречу «свиданием». Придя туда, он увидел перекресток, о котором, видимо, говорила ему девушка, увидел улицу Вечную, но единственное, чего он не увидел, так это памятник. Несмотря на это, он стал прямо посередине перекрестка и выглядывал во все стороны.
Все его тело было наполнено лишь одним словом, которое он так ждал почувствовать и тем более произнести – Моя Единственная….
Глава 3
Жизнь капала в его ладони, а он держал пальцы не плотно, и она сочилась мимо него….
Не было у него ни жены, ни детей, сказать так, что б собачонку рядом с ним кто приметил или другого какого-нибудь зверька – некому, так как ни с кем он и не водился. Поговаривали, что он ведет переписку с кем-то из-за границы, но никто этого «кого-то» никогда и не видел….
Жил он просто: стол, стул, кровать да лампа, которая горела у него на столе и днем и ночью. Она озаряла его комнату удивительно мягким светом ночью, придавая комнате мистичности и вдумчивости. А днем она создавала необычную атмосферу за столом, оттеняя его желтым от белой комнаты. Одевался он вполне обычно, так же, как и все. Старался есть обычную еду, пить обычную воду из-под крана, хотя дотошные врачи-алкоголики настоятельно рекомендовали не делать этого, так как считали это вредным для здоровья.
Он обычно, как и все, не расчесывался по утрам, а просто приминал волосы руками, обычно незаметно от посторонних глаз локтем поправлял сползающие брюки, обычно во время дождя вдыхал влажный полный озона воздух в себя и радовался свежести, обычно, читая книгу, старался дочитать до следующей главы, а если не получалось, то до ровного абзаца на начале страницы слева. Так же, как и все, он старался незаметно сплевывать чаинки, которые попали в рот, обратно в чашку, так же старался убираться редко, но основательно, так же обычно не любил своих соседей, как и они не любили его. Но вот что действительно ему удавалось делать необычно так это то, что все свое время, где бы то ни было, он претворялся словом «НЕУДОБНОСТЬ».
При одном только взгляде на него это сразу становилось понятно, но, все же, этого было мало. Если он садился на стул, где-нибудь в публичном месте, то это было так неудобно, что люди, которые это замечали, нехотя привставали и садились более прямо на стуле, так же косо поглядывая в его сторону. Иные вообще раздраженно вставали со своих мест, чтобы пройтись или сделать что-нибудь неважное, но чтобы до этого неважного нужно было пройтись!
Когда он присоединялся к какой-либо из своей немногочисленной компании, то все в ней очень быстро становились неуклюжими и безмолвными, как чужие. Как люди, которые, находятся вместе, но не знают о чем поговорить друг с другом, в тоже время и не хотят разговаривать. Иногда доходило до того это молчание, что сигареты, дымившиеся между пальцев в руках курящих, полностью обрастали пеплом, который никто не решался струсить в открытую. И они так и догорали, не доставив никакого удовольствия курильщикам.
Абсолютно все люди в городе просто невероятно приходили в раздражение и даже бешенство, когда оказывались с ним вместе на одной улице. Выражали свое недовольство не громко, в его присутствии, но по мере удаления от нашего героя говорили все громче и громче, и, в конце концов, переходили на крик и ультразвуковой писк. По этому, с легкостью можно было определить, где находиться наш герой претворяющийся словом «НЕУДОБНОСТЬ».
Он также продолжал свою переписку с кем-то из-за границы. Это происходило очень интересно. Он писал письмо каждую неделю, да и отправлял, сразу же, не медля. Адрес был указан заграничный, даже другого континента, занимавший подробным описанием улицы, района, города, региона, провинции, области и так далее половину конверта. Единственное что, так это тот интересный факт, что такой улицы и такого дома и вовсе не существовало…. Письмо туда шло почти месяц и, не найдя своего получателя, отправлялось обратно отправителю тоже почти месяц. Получив это письмо через два месяца с кучей новых штампов заграничного вида, он читал его сызнова, как-будто впервые видел. Очень возмущался или радовался событиям, описанным в письме, и тут же писал ответ!
Никакое поведение или реакция окружающих никак его не задевала, и он также продолжал притворяться словом «Неудобность», выражая его всей своей сущностью. Зачем он это делал, спросите вы? Об этом знал только он сам, и никому не доводилось его даже спросить об это, а ему и не доводилось отвечать на такой вопрос. Однако, не смотря на все эти странности нельзя было не признать его актерское мастерство перевоплощения.
И вот, наш актер, который непреклонно продолжал притворяться словом «Неудобность» так же по воли случая жил в Городе из Нарисованных Слов. Многие жители, встречая его на улице, желали пожаловаться в городское управление полиции на него за то, что он настолько безобразный. И в полиции и в городской администрации уже давно знали про него и каждый раз, встречая жалобы жителей, громко и уверенно обещали покончить с ним раз и навсегда и просто вышвырнуть его из города. Но никто даже не решался к нему приближаться, так как многие просто боялись, что он заразный и что эта «Неудобность» может перейти и на них.
